79‑летняя жительница Краснооктябрьского района Волгограда Эмма Яковлевна Евстигнеева много лет пыталась узнать о судьбе родных братьев своего отца, без вести пропавших во время войны. И вот на днях стало известно, что ее дядя Николай Васильевич Кобзев, следы которого оборвались в далеком 1944-м году, похоронен в Литве. Разыскать могилу красноармейца помог поисковик Андрей Жаров.
Письма в конвертиках
– Его на фронт призвали совсем еще мальчишкой, едва 18 лет исполнилось, – рассказывает «Родному городу» Эмма Яковлевна. – До поры до времени он писал письма, в основном одной из своих сестер Елене. Сейчас сохранилось только два конвертика, в последнем письме он рассказывал, что они находятся в окопе, фашисты атакуют, бойцы держат оборону всего в 400 метрах от них. Между ним и тетей Леной была какая-то духовная связь, они и похожи были как две капли воды.
Эмма Яковлевна на протяжении долгих лет пыталась разыскать следы и Николая Васильевича, и другого своего дяди – Василия.
– Василий Васильевич был намного старше, 1910 года рождения, – говорит пенсионерка. – Он уехал воевать из Фроловского района, но с тех пор от него не было ни единой весточки. Пропал без вести, планирую написать запрос в районный военкомат, может, хотя бы скажут, куда его отправили в далеком 1941 году. А могилу Николая мне помог отыскать замечательный человек по имени Андрей Жаров, он постоянно занимается поисковыми работами, мы с ним познакомились в нашем районном Совете ветеранов. В Интернете, в Книге памяти, он нашел информацию о пропавшем дяде и дату его смерти – 26 января 1945 года. Он похоронен в Литве, в поселке Ленкимай. Также удалось выяснить, что дядя Коля служил в 346‑й стрелковой дивизии, в полку № 1164.
А вот отец нашей собеседницы Яков, родной брат Николая и Василия, вернулся с войны, не получив даже ранения.
– Как будто в рубашке родился, – говорит Эмма Яковлевна. – Он был самым старшим ребенком в семье моего дедушки Василия Михайловича. Тот был потомственным казаком, имел необычайно красивый почерк, поэтому служил в дворянской семье писарем. У них с супругой было 10 детей – пятеро сыновей и пять дочерей. Один его сын, Тимофей, умер совсем маленьким, самому младшему Ивану было всего девять лет, когда началась война, а трое других ушли на фронт. Моя бабушка умерла очень рано, в 42 года, наверное, не выдержал организм постоянных родов. Но дедушка больше не женился, всего себя посвятил воспитанию младших детей, дожил до 96 лет. К сожалению, на том месте, где была его могила в Саратовской области, кладбище снесли и застроили многоэтажками. Сейчас уже никого из
братьев и сестер папы нет в живых, тетя Нюра умерла всего три года назад, эх, как бы она обрадовалась, если бы узнала, что стала известна судьба дяди Коли...
Хранить правду о войне
А вот большинство ныне здравствующих родственников Эммы Яковлевны, с ее слов, интерес к теме проявили не сразу.
– Только дочь самого младшего брата моего папы, моя двоюродная сестра, обрадовалась, – говорит Евстигнеева. – Мы с ней вот уже несколько лет 9 Мая ходим на Мамаев курган с портретами Василия и Николая, участвуем в акции «Бессмертный полк». Мне хочется, чтобы кто‑нибудь поехал и просто сфотографировал могилу дяди. Надеюсь, родственница из Смоленска сможет это сделать, все‑таки ехать намного ближе, чем из Волгограда. Я бы сама с удовольствием отправилась, но возраст не позволяет, да и загранпаспорта у меня нет. А оптимальным вариантом было бы перезахоронить дядю Колю здесь, в Волгограде, но пока таких возможностей не предвидится.
Эмма Яковлевна сама не понаслышке знает, что такое ужасы войны.
– Папа ушел на фронт, а мы с мамой, бабушкой и моим братом Вениамином остались в Сталинграде. Нас, можно сказать, спас один красноармеец. Еще до бомбардировки города в июле 1942 года этот солдат посоветовал нам покинуть свой дом, аккурат на месте которого сейчас находится кафе возле театра «Царицынская опера», и спрятаться в Банном овраге. Там потом, кстати, огромное количество людей спасалось от бомб гитлеровцев. В недолгий период затишья мама решила пойти посмотреть, что там с нашим домом, так от него совсем ничего не осталось – прямое попадание снаряда сделало свое дело. После бомбежки мы уехали в Иловлинский район, откуда родом дедушка.
По возвращении в Сталинград Яков Васильевич сам построил дом для своей семьи.
– Я там жила до тех пор, пока нам с моим любимым мужем Сергеем Григорьевичем (он присутствовал при нашем разговоре, но из-за своей скромности в нем не участвовал. – Прим. авт.) не дали квартиру. Сама я выучилась на инженера-химика, трудилась сначала на производстве, затем преподавала химию в техникуме. Супруг много лет работал врачом-стоматологом, но он не любит к себе большого внимания. (Улыбается.) С мужем мы уже почти 50 лет вместе, совсем скоро будет золотая свадьба. Поисковик Андрей Жаров преподнес нам замечательный подарок к юбилею! Вот бы еще могилу другого моего дяди Василия Васильевича отыскать…
> Комментарий по теме
Поисковик с 16 лет
Мы хотели пообщаться непосредственно с Андреем Жаровым, который так помог Эмме Яковлевне, но, к сожалению, офицер запаса уехал на очередные раскопки, а связи в глухой степи нет.
– Сама до него не могу дозвониться, – вздыхает Лариса Александровна, мама Андрея. – Андрюша с 16 лет увлекся раскопками, а потом стал военным, много лет служил в Воркуте. Он, можно сказать, пошел по стопам моего папы Александра Кирилловича, который воевал в Великую Отечественную. Из всей дивизии он один из немногих остался в живых. А Андрюша даже когда в отпуск с Севера приезжал, всегда находил время для раскопок. Многим людям он и его товарищи помогли узнать о судьбе их родственников, я очень горжусь своим сыном!
Андрей Шитов. Фото автора
RODGOR.RU
