Родные волгоградцев, обвиняемых в ОПГ: «Мы хотим справедливого суда»

Более 60 заседаний, пятеро подозреваемых, одна свадьба в СИЗО, бесконечные казенные коридоры – вот из чего уже год состоит жизнь родственников парней, которых обвиняют в  организации ОПГ, разбое и краже. «Если они виноваты, почему их не осудят?» – вздыхают родные волгоградцев, которые оказались на скамье обвиняемых.

«Наша жизнь не будет прежней…»

«Родной город» уже рассказывал о случившемся с жителями южного района Волгограда. Напомним, история началась в 2016 году.

Группа неизвестных вознамерилась похитить деньги из банкомата в сетевом магазине. Для этого они угнали «Газель», потом взяли трос и привязали один его конец к автомобилю, а другим обвязали банкомат. «Проехав» около 300 метров, банкомат рассыпался.

По версии следствия, участвовали в совершении преступления не менее пяти человек, установить личности двоих из них вроде как не удалось. Шестеро были задержаны как подозреваемые, один из них уже осужден, так как признал вину. Пятеро – на скамье подсудимых. Кроме случая с банкоматом, их также обвиняют в серии краж на общую сумму в 250 тыс. рублей.

Но есть у этой истории и другая сторона – родные обвиняемых, которые через нашу газету хотят быть услышанными.

– Процесс идет год, за это время жизнь кардинально изменилась, у меня уже нет денег ни на адвокатов, ни на элементарные вещи, хватает только на еду, обыски, стресс, все как в тумане, – плачет 31-летняя Оксана Фролова (имена, возраст и другие личные данные героев публикации изменены. – Прим. ред.). – Их обвиняют в тяжком преступлении – бандитизме. Но за год приговора нет, практически все ходатайства адвокатов отвергают, проведено, наверное, больше сотни экспертиз, но однозначного ответа, я считаю, – совершили они это преступление или нет, до сих пор не дано. Если они виноваты – осудите их, если нет – оправдайте. (Плачет.) Сколько еще это будет тянуться?

По словам Оксаны, когда ее мужа Павла задержали по подозрению в преступлениях, их дочери было три месяца. Сейчас ей три года.

– За это время ребенок отца ни разу не видел, скоро поведу ее на первое свидание с Пашей, она спрашивает, где папа работает, отвечаю, что у него очень сложная работа – связной, телефонист. Дочь ведь увидит отца с телефоном в руках за прозрачной перегородкой во время свидания, – вздыхает Оксана. – У меня высшее образование, я всю жизнь работала, но когда Пашу забрали и ребенок был маленький, пришлось остаться дома и заботиться о дочери. Я выучилась на мастера маникюра, практикую на дому, чтобы хоть что‑то заработать. Мама с бабушкой помогли заплатить за курсы, но у них самих нет денег, они и так брали кредит, чтобы помочь.

Историю 28‑летнего Нодари мы рассказывали. Его брат Давити – один из главных фигурантов дела.

– Уже год наша жизнь состоит из хождения по инстанциям, это как бесконечный коридор: суд, прокуратура, выходные как в тумане, и все заново, – делится мама Давити 50‑летняя Изольда. – Мы работаем только на сына, чтобы помочь ему, нанять достойных адвокатов, у нас двое защитников. А кредиты нам уже не дают...

«Свадьбу сыграли в СИЗО»

Женщину успокаивает 29‑летняя Валерия Фомина, ее муж тоже на скамье подсудимых.

– А мы даже свадьбу сыграть не успели с Никитой, – делится Валерия. – И ребенка завести не успели. Чтобы поддержать любимого и показать, что я рядом и верю в него, мы решили расписаться в СИЗО. Я надела нарядное платье, Никита был в костюме. Он всегда говорит на свиданиях, что все хорошо, чтобы я не беспокоилась, но я знаю – ему тяжело и для него важно, что мы стали семьей официально.

По словам 59‑летнего Николая Семеновича Смирнова, его сын на стадии следствия выпал из окна здания правоохранительных органов, лежал в больнице, терял сознание на заседаниях, пережил в итоге две операции.

– Сын сказал, что никаких бумаг не подписывал, но откуда‑то всплыло признательное показание, что он якобы причастен, при этом подписаны документы, на наш взгляд, не его рукой,  – рассказывает отец парня. – Почерковедческой экспертизы не было, суд не назначил, а независимую нам делать просто не на что.

По словам наших собеседников, за год у обвиняемых умерло шестеро родственников,
при этом большинство – от онкологии.

– В ближайшее время обратимся к главе СК РФ Александру Бастрыкину с просьбой провести проверку расследования дела на предмет ошибок. Еще обратимся в Высшую квалификационную коллегию судей с просьбой проверить судью, который ведет дело наших родных, – делится Валерия. – Несколько раз заявляли отвод судьи, но безуспешно. На наш взгляд, судья не в полной мере принимает во внимание доводы защиты. Кроме вышеперечисленного, нам не дают ни одного постановления на руки, говорят, отдадут итоговое, но все родные имеют право получить его уже сейчас.

Николай Семенович отмечает, что его сын находит в себе силы утешать отца.

– Говорит, что все равно станет чемпионом, чтобы мы держались, – грустно улыбается волгоградец. – Он у нас спортсмен, как и большинство обвиняемых ребят по этому делу, занимался тхэквондо, имеет черный пояс. При этом Ивану всего 21 год. Я удивляюсь, как они находят в себе силы еще и нас, родственников, ободрять…

Мы хотим донести свою позицию. Никто не просит оправдывать людей, если они виноваты, – отмечает Валерия Фомина. – Экспертизы, свидетели готовы, но в итоге, по нашему мнению, однозначного ответа по их причастности нет...

– Еще завис вопрос с избиением, – напоминает Валерия. – Когда родных вывели из зала суда, а на следующее заседание они пришли в синяках и ссадинах. Кто это сделал – ответа нам не дали. Другая тема – государственные адвокаты. Они сидят и молчат, зачем они тогда участвуют в процессе? Пытались отказаться от них – безрезультатно. Есть вопрос с отводом судьи, степенью его влияния на дело. Мы будем идти до конца и помогать родным, чем можем. Мы хотим одного – справедливого и непредвзятого суда.

Артем Карасев. Фото автора